Сегодня тема нашей беседы касается требовательности мужчин. На днях подошел ко мне Володя и потребовал: "Дайте мне методику медитации - через неделю я освою ее". Он имел в виду восходящую медитацию по семи зонам Иерархических уровней - ни мало, ни много. Он требовал, чтобы я провела его через семь врат спасения за один раз.
         Как вы знаете, он занимался карате, он побеждал в карате. Он и сюда пришел побеждать. Пришлось ответить ему очень жестко и определенно, что пока он не научится смирению, он ничего не получит, что сюда приходят не добавочно оснаститься и победить, а измениться в корне. Это его не устроило, и он распрощался с нами.
         Обычно так себя ведет индивидуум, который уже слышал о Боге, чувствует Бога, но не имел прямых свидетельств. Поэтому он требует этого от других. Ощущение духовного у него уже есть, но жизнь свою он не только не меняет, но становится еще более гордым человеком. Личность (как образ себя) живет за счет утверждения себя и требования для себя. Здесь же уровень требования повышается. Он требует Высшего для самого себя.
         Но вот когда Серафим Саровский увидел Богородицу в видении, когда он понял, как он ничтожен, грешен и как он далек по эволюции от Любимого Существования, он встал на камушек и тысячу дней просил: "Господи, спаси и помилуй меня, грешного!" Тысячу дней и ночей! Он пришел к этому органично! Он просто понял, что он - грешен и что от этого стыдно и нестерпимо больно. Он ничего не требовал ни от кого, следуя старой логике самоутверждения, а вымаливал прощение и исчезал, умирал перед Высочайшим Светом.
         Есть такое выражение: "И бесы веруют и трепещут". Что это значит? Бесы знают Бога, знают Свет, но у них особое устройство: они требовательны. Свет для них - боль, мука, разрушение, так как они помнят себя. В Евангелии есть эпизод, когда бес вышел навстречу Иисусу и вскричал: "Зачем ты пришел мучить меня?" Само пребывание Иисуса, интенсивность его Духа, звучание светоносного тонкого тела были для него мучительны. Бесу нужна была энергия источника - энергия Иисуса, но только издали, по вере, чтобы попользовав святыню, оснастить себя ее энергией. А Иисус взял и пришел как Бытие, а не как вера. Вот бес и проявился как бес...
         Когда индивидуум верует и требует, он - бес. Он был маленьким бесом, а стал крупным, когда оснастился благодатью. Помните, у Достоевского есть замечательная параллель в романе "Братья Карамазовы": старец Зосима и отшельник, который носил железные вериги, десятилетиями бряцал аскезой и сотрясал воздух проклятиями. Зосиму он не выносил, потому что Зосима сидел себе тихо в монастыре и не обращал на него никакого внимания, пока невежественный, глухой, самостный мужик, якобы пришедший к Богу, клеветал на него, ненавидел его и этой ненавистью, "веруя и трепеща", кормился.
         К сожалению, случай требовательности в Ашраме не единичен. Посмотрите на Николая. Он требует от всех: от меня, от вас, от Неба, от Иерархии. Он осуждает, он следит не пропал ли звук, а почему звук пропал, а почему не все - в медитации? Он приехал как контролер, а не как ученик.
         Что же получается? Получается, что в данном случае такое "знающее", "справедливое" милицейское существо просто кормится личностно. Получает энергии благословения и групповые энергии, чтобы самоутвердиться, чтобы сметь потребовать этот Свет от других. Хочется спросить его: "Если ты слышал, то почему же ты не понимаешь, как трудно человеку услышать? Если ты слышал, то ты будешь сострадать человеку, который не может услышать". Но требовательность ест и ест не свое.
         Нередко такое проявление буквально врывается в жизнь с требованием от жизни звука Бога и "знаменем" бьет всех, кто не дает ему этого звука. Это странная спекуляция звуком внутри чужих судеб, вместо того, чтобы измениться самому. Можно плакать перед Высшим о том, что ты одинок, что ни у кого этого больше нет, но - требовать! Требовать до того, как ты сам - не это?! Это безумие!
         Заметили ли вы, чтобы я была требовательна к вам таким образом: "Покажите мне свидетельство Высшего, иначе мне этого не хватает". Мне этого не хватает. Ну, может быть, я печалюсь о вас или вывожу на осознавание программу греха, но почему кто-то мне должен свидетельствовать Высшее?
         Здесь личность вместо того, чтобы умереть и получить это, оставляет себя и требует свидетельство Высшего от другого. "Вы все умрите и засветитесь, а я останусь, и еще получу свидетельство". Как интересно! Есть ревность по Богу и есть осуждение. Здесь - осуждение. Недаром у Магдалины сказано, что осуждающий - самый грешный человек. Возможен плач о чужой душе, сокрушение, недоумение, но только не требовательность для себя.
         Требовательность его подруги Зины несколько другая. Под видом постоянной недоданности, жалкости скрывается непреложное право быть обслуженной Светом, Богом, людьми. Она - всегда жалкая, всегда ждущая, слабая, недополучившая, поэтому у нее нет сомнения, что каждый, кто подходит к ней, обязан обслужить ее. У одной - накорм в форме жалкости, у другого - накорм в форме жестокого требовательного слежения: "додали - не додали", "туда попал - не туда попал". Ни тот, ни другая сами не меняются, от себя не требуют, не доверяют, не открываются тому, кто выше их (хотя бы на этапе обучения).
         Нередко мы наблюдаем требовательное отношение мужчины к женщине, чтобы женщина была Душой. Не предузнавание в женщине Души, как Богородческого канала, а именно требование: "Утром ты имела звук, а к вечеру он ушел! Ты мне не нужна". Или - признание: "Я их любил, но они не оказались Светом. Я их всех любил, но они теряли Свет..." Не смейтесь - это опасные фразы, и произносятся они якобы духовными мужчинами. Посмотришь, такой драгоценный дар, такой высший милицейский чин Космоса! Вот он сейчас подглядывает, кто же здесь достоин его внимания?! Не он исчез перед Светом, а кто достоин его милицейского внимания в качестве Света. Ведь это он пришел! Он - дар для женщины. Он - дар для Бога. Он - настолько дар, что может прийти к монахине или к любимой Иисуса - Магдалине и сказать: "Ну-ка, я посмотрю, действительно ли ты Свет?"
         А кто же ты сам? Есть ли в тебе то, что провидит Свет в другом? Или ты хочешь питаться, и как в данном случае - питаться осуждением?! Ведь осуждение всегда кормление, а здесь осуждают за отсутствие Высшего, а стало быть, такое осуждение получило особо высокое разрешение.
         Я знала таких оккультистов в Москве. Не надо было определять уровень вибрации их тонких тел. Можно было просто спросить: "Почему у тебя нет одной любимой?"
         - Я не могу свои дары отдавать только одной, - говорил один.
         - Я их выбирал, но они не несли мое знамя! - отвечал второй.
         - Я уже прошел женщин, - говорил третий.
         - Я закончил сексуальный эксперимент, - заявлял четвертый.
         - Они не исполнили моего запроса, их можно только пользовать... - изрекал пятый.
         О, эти убожества, эти гордые "дары" природы! Гордыня на священной зоне, гордыня в саду Господа. Они и сюда пришли плоды кушать. Они и здесь хотят самоутвердиться. Этим и отличается эволюция индивидуального сознания: он над всем, он одаривает собой. Он вечно достигает как победитель. Даже Бога. Но Божество - это сознание Целого, а не части. Это сознание взаимодополнения полюсов, а не победа одного над другим, а в данном случае - не победа мужского начала над женским. И здесь этим заблудшим сознаниям помогает страдание, которое они вызывают на самих себя.
         Есть прекрасный эпизод из биографии Мотовилова, духовного сына Серафима Саровского. Когда Серафим покинул физическое тело, Мотовилов стал писать его биографию и посчитал себя уже спасенным. И вот однажды он сказал, что теперь дьявол ему не страшен, потому что "литургии отстаиваю, батюшке Серафиму молюсь и в церкви - все время". И как только он это сказал, через два-три часа в него вошло что-то холодное, сильное, огромное. После этого он несколько десятков лет пребывал в состоянии то страшного жара, то страшного холода - дьявол вошел в него. Почему? Да потому, что коснувшись величия, он должен был уравновесить его таким же смирением, таким же исчезновением. Ни один настоящий монах, подвижник, истинно духовное существо не говорил, что ему не страшен князь Земли, потому что всегда чувствовал свою недостаточность. Здесь надо смириться перед фактом крупного контроля. Не поддаться контролю, не бояться его, а "подклониться" ситуации, где придется еще много работать. Если он хоть сколько-то загордится - он отождествится с врагом, так как враг - и есть гордыня.
         Именно высокая степень исчезновения, смирения и благоговения перед Святыней и есть гигиена духовного домостроительства.
         Еще насчет женщин. Когда такие мужчины приходят в духовную практику с прищуром: "Где тут Богородица? Ну-ка, покажите ее мне!" - я вспоминаю, как Серафим Саровский мыл ноги монахиням своего монастыря, где он был настоятелем. Я могу представить себе это действие. Это смущение, это потрясение монахинь перед его смирением. Конечно они понимали, что это он Богоматери "моет ноги", которая в прямом смысле - родительница наших высших тел. Но наши мужчины выше подобных "слабостей". Кто такой мужчина? Сильный, стойкий, покровитель, дерзкий, решительный, опора для женщины (правда, опора чему в ней?). Мы даже говорим: "Ну, ты не мужчина!" Что это значит? Значит, ты забыл себя ради Святыни. Ты плачешь, ожидаешь, служишь, слушаешь, молишься. Нет, это - не для нас. Ты же должен быть гордым, требовательным, дающим. Правда, при этом наедается самость, но как же иначе? Зачем тогда понятия "достоинства, чести..." Вот до чего мы низвели слово "мужчина". А ведь Муж, духовный Муж, Богоотцовский импульс - это импульс семени Божественного, Вечного. Обратили ли вы внимание, что истинный мужчина, которого любит Душа русской женщины, в нашей литературе это - князь Мышкин, Алеша Карамазов, Пьер Безухов - все они далеко не "дары" земным женщинам, но отчего именно ими велика русская литература? Конечно у такого мужчины сохраняются земные покровительственные достоинства, но он, прежде всего, сострадателен миру, без того, что это ОН ему сострадает и ОН ему помогает. И вот что странно: без памяти о себе, он умелый - в любом умении. Без образа себя, он - истинный муж. На самом деле внутри он - женщина, с ее душевной тонкостью, а вовне - мужчина, с его творческим жертвенным жестом. И только такое сознание - нормальное сознание духовного мужчины, и именно о таком удивительно широком, добром и покровительственном существе, забывшем себя ради твоей Души, каждая женщина мечтает с детства.
         Перед смертью моя мама писала письма Любимому. Впервые я читала их после похорон. Две толстые тетради. Она писала: "Ты, которого я никогда не встретила, ты знаешь меня, потому что тебе нужно не мое тело, не раба на дому, не уютная теплота. Ты просто любишь меня, и я знаю, что я не умру, я есть, потому что есть ты, который любит меня, любит как душу". Представьте себе: пятидесятилетняя женщина сидит одна в комнате, разогнав всю свою бывшую семью, истошно исслужившись ей, и пишет письма в никуда. Больное сердце, смерть впереди. Она не была верующей. Она была атеисткой...
         Боже мой, спаси и помилуй маму мою за эти молитвы. Когда молитвы творили те, кого им обучали - это одно. А когда молитвы творили наши мамы, которые не верили в Тебя, но всю жизнь искали Тебя в мужьях, в коммунистах, в партии, в служении, в детях и потом перед гробом писали Тебе письма. Прими это как их молитву.
         Да, Алеша Карамазов, князь Мышкин, Пьер Безухов - это все, что мы имеем, но, слава Богу, что русские вестники, наши писатели, дали нам образы этих мужчин.
         Обратите внимание, как они относятся к женщинам, как смиренно, робко, как бы провидя Богородчество, подходят к ним с великой любовью и нежностью. Помните, как Настасья Филипповна, истосковавшаяся по правде, после предложения князя Мышкина кричала: "Наконец-то меня не торгуют". А князь Мышкин с глазами, глядящими ей до души, отвечал: "Я глубоко уважаю Вас". Он имел ввиду: "Я глубоко понимаю Ваше страдание. Я сострадаю Вашей душе". И она все поняла. Поняла настолько, что отказалась от него, думая, что она - грешница перед ним.
         А что мы с вами имеем? Один доморощенный советский монах, двенадцать лет просидевший на Кавказе в пещере в летнее время с молитвой, говорил о себе так: "Я - дерзнувший вонзаться в небо!" Лет десять назад он решил попробовать себя в парной работе, и в зимний период в Москве нашел себе пару. (Именно ему принадлежит выражение о закончившемся "сексуальном эксперименте".)
         Для начала он потребовал, чтобы женщина молилась так: "Я - послушная раба у дверей дома господина моего". Бедная интеллигентная женщина тайно переделала мантру: "Я - послушная раба Господня у дверей дома Бога". Но "дерзнувший вонзаться в небо" почуял неладное и порвал с ней.
         Так вот, дорогие мои мужчины! Придя сюда, вы, прежде всего, усвойте, что вы - не драгоценность, что если вы чувствуете себя драгоценностью, то вы - клеточки дьявола, и в ашраме вам делать нечего. Почему развитые женщины любят робких мужчин? Да потому что это - начало Души, это зачаток Души. Иначе от вас, в конце концов, останется одинокий, страдающий, люциферический вопль: "Меня никто не понимает!" Останется страдающее, истинно страдающее самозамкнувшееся существование, несчастное сознание, безысходное в дурной бесконечности самого себя. Но это и есть ад! Вы это ставите своей целью?