Что такое конкретная духовность? Если мы посмотрим на это очень по-деловому, что мы увидим? По логике наших умов и по оккультному знанию мы увидим, что из семи тел Космического Бытия мы обладаем всего тремя телами: физическим, астральным и ментальным. Это временные, личностные тела, которые разрушаются в посмертии. Наша задача - наработать высшие вечные тела Души и Духа, которые продлевают нас в посмертии. И нам дана такая возможность проникать в высшие планы бытия, касаться более высокочастотных вибраций этих планов и наращивать основные тонко-материальные тела Манаса, Буддхи, Атма. Временные тела при этом становятся проводниками этих вечных тел.
         И тут начинаешь думать, что же это такое - эти вечные тела - Манас, Буддхи, Атма? Это не физическое тело, это не чувство, это не мысли, это не образ себя. Значит, все это отбрасывается? Значит, все это умирает рано или поздно, и ничего не остается? А если сейчас основное внимание уделить принципиальным телам, то, может быть, я успею что-то в этой жизни?
         И вот я начинаю совершенно конкретно, как выбираю шелк на платье, искать "цвет" и "шелк" моего вечного одеяния. Я начинаю конкретно искать, что это? Какое это состояние? Полнота? Пустота? Тишина? Благоговение? Светоносность? Что это? Когда я начинаю искать это, у меня исчезает ограниченное внимание к моим физическому, астральному и ментальному телам, потому что это временное сокровище. Я начинаю в Бога богатеть.
         Что же такое Бог, в которого я богатею? Как я как Душа выгляжу? В каких ситуациях я - Душа? Как это выглядит энергетически, психически? Какие и где есть параллельные свидетельства? Я начинаю вспоминать свои духовные переживания катарсиса, медитации, молитв, жертвы, подвига.
         Если Свет не приходил ко мне, я не могу узнать его. Но если в той или иной степени, в том или ином объеме он приходил ко мне, то я могу все время вспоминать его.
         Господи! Человека и его трудность понять можно. Ведь Ты приходишь к нему часто мельком, эмоцией, вдохновением, светом. Пусть Ты даже потрясаешь его. Но он как бы не умеет с Тобой жить. Он - совсем другое существо, как если бы заставить животное жить нашей жизнью, читать стихи, заниматься творчеством, наукой - ему было бы очень трудно.
         Мелькнет иногда в сознании Христос, но это так коротко. Жить должна я во Христе и со Христом, но Он только один раз мелькнул, и хотя это мелькание обладает ощущением конечной реальности, но вокруг меня - люди! Только люди! Счастливые, несчастные, деловые, отчаявшиеся люди с тремя временными телами и с проблесками Души и Духа.
         Как же мне тут быть?! Если Ты, Христос, приходил только один-два раза, как же я могу жить с Тобой, как же я могу есть с Тобой, как я могу с Тобой разговаривать, как я могу быть с Тобой?! Вот в этом очень большая трудность человеческая. И жаль, что религия не говорит об этом конкретно. Да, конечно, утренняя и вечерняя молитва, книги, литургии, храмы. Но как я все свое бытие буду жить с Тобой? Ты настолько высок и светел, что я не всегда чувствую Тебя. Как же я с Тобой сделаю судьбу свою? Просто веровать в то, что Ты есть? А какой толк в том, что я верую? Да, Ты есть, но ведь изо дня в день я живу с другими существами, а мне важно, чтобы Ты был в моей жизни.
         Если я прихожу в храм, он часто - рукотворный. Люди его сделали и этим в большей степени обезопасили себя перед Господом.
         Тогда я ищу людей, в жизни которых Ты присутствуешь в большей степени, чем у меня. Я разговариваю только с ними и только о Тебе. Я говорю о Тебе, как говорю о любимом, о любимой. Я ищу в глазах человека. Как чудесны глаза человеческие, которые проводят Христа и проводят Богородицу, и проводят Свет. Смею ли я когда-нибудь смотреть в глаза человеческие, кроме тех моментов, когда Ты приходишь?
         Я ищу в творчестве. Прекрасно слово человеческое и прекрасна поэзия его. Но смею ли я слушать это поэтическое слово, если не Ты говоришь через человека?
         Я ищу в снах. Смею ли я спать и успокаивать свое тело, если не Ты приходишь в снах, а только какие-то темные сюжетные структуры живут в них.
         Я ищу в подвиге. Смею ли я служить не Тебе? Смею ли я кушать, не кормя Тебя, хотя бы в мыслях. И так далее я ограничиваю свою жизнь - Тобой, и ищу Тебя повсюду.
         Давайте так поступать - введем в свою лексику, невероятно обедненную из-за нашего стыда божественности, такие вот слова: "Свет Твой". Например, в том, что я делаю - "Свет Твой". В книгах Джуал Кхула - "Свет Твой" - и тогда читаю. В нашей беседе - "Свет Твой" - и тогда мы начинаем беседу. То есть мы все время должны напоминать себе, уточнять: "Где мы?" Если мы скажем себе: "Встанем на молитву, в ней Свет Твой", - мы будем знать, что в этот момент мы уже касаемся Его. Вот мы начинаем пищу с молитвы. Но не просто: "Отче наш...", и сели разговаривать о погоде. Раньше люди, наверное, понимали, что, когда они едят, надо держать молитву. Мы ее уже не держим, поэтому должны сказать себе: "Давайте закрепим на физическом плане Свет наш". Свою жизнь мы должны соткать из таких последовательных касаний, а не из чего другого. Не я должна вам сказать: "Давайте делать то-то и то-то, потому что это - Свет наш", а вы сами должны начинать с этого и ничего не делать без Света в течение сознательного дня (я сейчас не говорю о бессознательной ночи). Пусть хотя бы сознательный день весь будет соткан из касаний Света. Пусть это станет практикой вашей жизни, вашей жаждой, вашим желанием.
         Мы - практики, мы - материалисты, мы ментальны. XX век замечателен. Он не атеистичен, он просто реалистичен. И если он познает тонко-материальность своего светоносного бытия, он реально подойдет к этому. И тогда не только монастыри и ашрамы отдельными своими представителями будут добиваться светоносной сотканности дня, а вообще все люди на земле будут жить по правилу: "Я живу, я делаю то и то, потому что в этом Свет мой".